Часть 1. 

В начале августа 1939 года по старому календарю, моему отцу- тому еще разбойнику- было чуть старше 14 лет. Он, вместе с отрядом впоследствии широко известного легендарного героя - военачальника Юй Чжаньао, отправился к большой дороге Цзяопин, чтобы тайно ударить по японской автоколонне. Бабушка, накинув куртку, проводила их до окраины деревни. Военачальник произнес: «Стоять смирно!» Бабушка тут же встала. Бабушка сказала моему отцу: «Бобовый командир, слушайся своего покровителя». Отец не произнес ни звука, он, рассматривая громадную фигуру бабушки, почуял горячее благоухание, распространяющееся вовне из-под бабушкиной куртки, и внезапно ощутил давящую прохладу, он сыграл одну войну, в животе зажурчало что есть мочи, военачальник Юй похлопал отца по голове и сказал: «Идем, сынок». 

---

Земля и небо смешались, пейзаж замутнился, нестройные звуки шагов слышны были уже совсем вдалеке. Перед своими глазами отец видел сине-белый туман, преграждавший ему взор, слышал только топот отряда, не видя ни фигур ни теней. Отец крепко схватился за угол одежды военачальника Юй, быстро передвигая обеими ногами. Край с образом бабушки по мере отдаления становился все более дальним, туманный образ морской воды по мере приближения бурлил сильнее, отец схватился за военачальника Юй- как будто бы ухватился за борт корабля. 
Отец, вот так, устремился к возвышающемуся в ярко-красной гаоляновой дороге родных мест каменному надгробию на принадлежащем ему участке. На его могиле уже шелестело сено; когда-то один голоштанный мальчик, уже затаскивал сюда снежно- белого козла, и козел с безразличием жевал сено на могиле, мальчик стоял на могильном камне и с гневом мочился, затем во весь голос напевал: «Гаолян побагровел- японцы пришли- соотечественники приготовиться- открыть огонь!»
Кто-то говорит, что этот беспризорный мальчик- это я, я не знаю, я это- или не я. Я когда-то горячо любил окраину северо-восточной деревни Гаоми, когда-то- ненавидел окраину северо-восточной деревни Гаоми, после того как вырос, старательно изучая марксизм, я в конечном счете осознал: северо-восточная деревня Гаоми- это самое прекрасное и самое уродливое, самое свободное и самое мирское, самое священное и самое порочное, самое прославленное героями и самое прославленное ублюдками, самое пьющее и самое способное любить место на земле.
Живущему на этом участке земли старшему поколению моих родных, нравилось кушать гаолян, ежегодно был большой посев. Глубокой осенью, в августе, бескрайний красный гаолян становился безбрежным морем красной крови. Гаолян ослепительной Гаоми. Меланхолично приятный гаолян. Гаолян, возбуждающий чувства любви…

Оригинал:
红高粱.1
一九三九年古历八月初九，我父亲这个土匪种十四岁多一点。他跟着后来名满天下的传奇英雄余占鳌司令的队伍去胶平公路伏击日本人的汽车队。奶奶披着夹袄，送他们到村头。余司令说：“立住吧。”奶奶就立住了。奶奶对我父亲说：“豆官，听你干爹的话。”父亲没吱声，他看着奶奶高大的身躯，嗅着奶奶的夹袄里散出的热烘烘的香味，突然感到凉气逼人，他打了一个战，肚子咕噜噜响一阵。余司令拍了一下父亲的头，说：“走，干儿。”
天地混沌，景物影影绰绰，队伍的杂沓脚步声已响出很远。父亲眼前挂着蓝白色的雾幔，挡住他的视线，只闻队伍脚步声，不见队伍形和影。父亲紧紧扯住余司令的衣角，双腿快速挪动。奶奶像岸愈离愈远，雾像海水愈近愈汹涌，父亲抓住余司令，就像抓住一条船舷。
父亲就这样奔向了耸立在故乡通红的高粱地里属于他的那块无字的青石墓碑。他的坟头上已经枯草瑟瑟，曾经有一个光屁股的男孩牵着一只雪白的山羊来到这里，山羊不紧不忙地啃着坟头上的草，男孩子站在墓碑上，怒气冲冲地撒上一泡尿，然后放声高唱：高粱红了——日本来了——同胞们准备好——开始开炮——
有人说这个放羊的男孩就是我，我不知道是不是我。我曾经对高密东北乡极端热爱，曾经对高密东北乡极端仇恨，长大后努力学习马克思主义，我终于悟到：高密东北乡无疑是地球上最美丽最丑陋、最超脱最世俗、最圣洁最龌龊、最英雄好汉最王八蛋、最能喝酒最能爱的地方。生存在这块土地上的我的父老乡亲们，喜食高粱，每年都大量种植。八月深秋，无边无际的高粱红成洸洋的血海。高粱高密辉煌，高粱凄婉可人，高粱爱情激荡。